Тень за твоей спиной - Инна Разина

А что, если попросить вернуть мой стол обратно, в общий зал? Нет, пожалуй, это будет слишком демонстративно, а я надеялась решить возникшую проблему без прямых выяснений отношений. Мой шеф – человек умный и понять намёки вполне способен.

С грустью обведя взглядом комнату, я подумала: как жаль, что у меня совсем нет подруг. Так получилось, что все девчонки, с которыми я дружила в школе, поступили в столичные вузы, а я – в местный. Какое-то время мы, конечно, встречались, но постепенно наше общение сошло на нет. А новых друзей мне завести не удалось, может потому, что в институте я была слишком сосредоточена на учёбе. Ну за исключением небольшого периода, вызванного личными обстоятельствами. Наверное, теперь стоит восполнить пробел и сойтись поближе с кем-нибудь на работе. Это поможет мне под благовидным предлогом проводить больше времени вдали от Артёма Колесникова.

Я перебирала в уме девушек из нашего офиса, тех, что были примерно одного со мной возраста. Набралось несколько вполне приятных кандидатур. Да те же Ольга с Аллой – обе чуть старше меня, не замужем и не обременены семьёй. Причём, Алла нравилась мне больше, она казалась серьёзней и ответственней. И у меня пока не было никаких конфликтных ситуаций, связанных с ней. Может ли это стать поводом для дружбы? Не знаю, посмотрим.

На следующее утро ситуация повторилась. Артём Владимирович снова ждал меня в машине у подъезда. Да, кажется я его переоценила – мой шеф не понимает не только намёки, но и прямые просьбы. Впрочем, скорее, я недооценила его упрямство и умение добиваться поставленных целей. А зря, за время нашей работы не раз наблюдала эти качества в действии.

Ну что ж, упрямством я тоже не обделена. На этот раз я не стала подходить к машине, а спокойно прошла мимо, к остановке автобуса. Он очень удачно сразу подъехал, и я быстро заскочила внутрь. Стоя в толпе, вытянула голову и разглядела, как шеф вырулил из моего двора, лихо обогнал автобус и умчался вперёд.

Когда я зашла в кабинет, Артём Владимирович уже сидел за столом, уткнувшись в компьютер, и лишь сухо кивнул в ответ на моё приветствие, не поворачивая головы. Только я внутренне порадовалась, что никаких объяснений не будет, как вдруг шеф резко отодвинул монитор и уставился на меня тяжёлым взглядом.

– Ну, и к чему эта демонстрация независимости?

– Никаких демонстраций, – собравшись с духом, твёрдо ответила я. – Всё, что хотела, я вчера сказала.

– Не понимаю, в чём проблема? Мне не сложно по дороге захватить и тебя.

– Раньше вы так не делали.

– Ну и что? Раньше не делал, а сейчас буду. Что здесь такого?

– Ничего, кроме того, что вы забыли спросить моё мнение.

– И какое оно?

– Повторяю ещё раз: я сама способна добраться на работу.

– Я и не сомневаюсь, что способна. Вопрос: что тебе мешает доехать со мной?

– Разве я обязательно должна объяснять вам мотивы всех моих поступков? Особенно тех, что не касаются работы?

Колесников хмыкнул, помолчал немного, потирая подбородок. Потом откинулся на спинку стула и тихо сказал:

– Нет, не должна. Но если я попрошу, объяснишь?

Чёрт! Вот это запрещённый приём, тем более в сочетании с таким душевным тоном и проникновенным взглядом! И почему мне так сложно ему отказать? Я сжала кулаки и пробормотала:

– Простите, но нет, – потом выразительно взглянула на часы и добавила: – Рабочий день давно начался, давайте и мы начнём.

***

Все детали того страшного дня врезались в мою память до мельчайших подробностей. До сих пор отлично помню, как во внезапно наступившей тишине, сдерживая от ужаса дыхание, я безуспешно пыталась расслышать лишь одно – хоть какой-нибудь звук с передних сидений. Только потом в мои уши ворвались громкие голоса, хлопающие двери останавливающихся машин, стук чего-то тяжёлого по искорёженному металлу.

Когда удалось выломать дверь, меня осторожно вытащили из машины, отнесли к обочине и опустили на траву, подстелив снизу чью-то одежду. Я лежала, повернув голову в сторону, и мне было прекрасно видно место аварии.

Наша машина стояла поперёк разделительной полосы, и у неё вообще не было передней части. Всё, что должно быть у автомобиля спереди, сжавшись в гармошку, полностью вошло в кузов. Люди подходили и заглядывали в остатки лобового стекла, потом качали головой и отходили в сторону. Мне никто ничего не говорил, но я в этом и не нуждалась, я уже знала ответ.

И тогда я стала смотреть на ту, вторую машину. Она также стояла поперёк, но почему-то с нашей стороны дороги, и выглядела почти целой. Это был высокий, чёрный внедорожник, с наглухо тонированными стёклами, похожий на танк. А вплотную к нему, прикрывая переднюю водительскую дверь, его как будто отгораживал ото всех большой джип. Рядом с ним возвышалось двое мрачных парней в напряжённых позах, пристально следящих за кружащими вокруг людьми. Я слышала возмущённые голоса:

– Пусть эта сволочь выйдет, чего прячется? Я видел, как он нёсся по разделительной и вильнул на встречку! Этот гад – убийца!

– Щас приедут менты, ребята, держим их, чтоб не удрали!

– Перегородите им сзади дорогу!

Но огромная машина не шевелилась и не пыталась уехать. Тогда водители немного успокоились и отошли в сторону, что-то активно обсуждая. Все ждали полицию, но сначала приехала не она, а ещё один джип, который остановился с другой стороны охраняемого автомобиля. Крепкие парни сразу подбежали к нему. С того места, где я лежала, не было видно, что там происходит. А через несколько минут почти одновременно прибыли полиция и скорая.

Врач наклонился ко мне и что-то спросил. Я не ответила, в этот момент меня интересовало совсем другое: недалеко от нас к полицейским подошли двое мужчин. Один – высокий, солидный, в красивом длинном плаще. Его жёсткое, словно каменное лицо не выражало никаких эмоций, он первым заговорил со стражами порядка. Я не разбирала слов, только слышала ровный, спокойный голос. А рядом, глядя в землю, стоял невысокий пожилой мужчина в кепке и джинсовой куртке. Он молчал и лишь изредка кивал в такт словам своего спутника.

В это время принесли носилки. Меня переложили на них, а мужчина в кепке вдруг повернул голову и встретился со мной взглядом. В ту же секунду он весь как будто съёжился и быстро отвёл глаза.

II

Придерживаться придуманного плана оказалось довольно сложно. И Колесников, да и я сама давно привыкли, что в течение дня мы постоянно находимся рядом. Для работы это было действительно очень удобно. Я честно попробовала, получив очередное задание, уходить в другой кабинет. Но каждый раз через несколько минут звонил шеф с дополнениями и уточнениями, снова подзывая меня к себе.

В результате суеты и бестолковой беготни и я сама уставала, и дело страдало. Артём Владимирович всё чаще хмурился и раздражался, не понимая, куда и зачем я постоянно исчезаю. В конце концов пришлось признать бесперспективность моей задумки и со вздохом от неё отказаться. Но зато в остальном всё сложилось так, как я хотела. На работу и обратно я добиралась сама, Колесников больше не караулил меня у дома. А обедать ходила подальше от офиса и всегда с кем-нибудь из сотрудников.

Мне действительно удалось поближе подружиться с Аллой. Радовало, что наше общение получалось лёгким и непринуждённым. А кроме всего прочего обнаружилось, что мы обе окончили наш местный институт, правда, с разницей в два года и разные факультеты. Впрочем, это как раз не такое уж большое совпадение. В нашем городке всего одно высшее учебное заведение, да и то – филиал столичного университета.

В пятницу я сидела за столом и проверяла отчёты, готовя для шефа аналитическую записку. Сам он трудился рядом, молниеносно стуча по клавишам клавиатуры. Наконец барабанная дробь прекратилась, шеф выключил компьютер, потянулся и встал.

– Ладно, на сегодня хватит. Я домой, – прогулялся по кабинету, заглянул в окно и предложил: – На улице дождь. Может, подбросить тебя?

– Спасибо, не надо, – покачала я головой, не отрываясь от экрана монитора. – Я ещё немного поработаю, а потом мы с Аллой в кино пойдём.

– Так поздно?

Уловив в его тоне сомнение, я повернулась к окну. Артём Владимирович изучающе смотрел на меня и хмурил брови.

– А что такого? Завтра выходной, могу поспать подольше.

Вместо ответа шеф подошёл ближе, опустился на стул и уточнил:

– Алла – это из бухгалтерии?

– Ну да, и что? – меня уже стали раздражать его расспросы.

– Да нет, ничего. На самом деле я рад, что у тебя появились друзья. Может я не прав, но раньше мне казалось, что ты с трудом сходишься с людьми. Ты ведь всегда держалась особняком.